Смотрителя?
Васька только плечами жмёт – да кто же её не слышал, дескать. А Сеньке сразу интересно стало:
– Я не слышал! Расскажи, Ром!
Я начинаю:
– Давным-давно, когда станцию только-только начали строить, с Земли прилетел чёрный-пречёрный корабль. Тогда на Земле случилось страшное ограбление, которое совершил невероятно опасный преступник. А чтобы замести следы и спрятать награбленные сокровища, он сел в космический корабль и отправился сюда, на Венеру. Где-то на верхних уровнях станции он спрятал свой клад, только потом позабыл, где.
Замолкаю. Тишина. Тут Васька продолжает:
– И он всё ходил, ходил по тоннелям наверху, пока не умер от голода – и с тех пор там живёт его злобный призрак, который и называют Станционным Смотрителем! И кто лезет в старинные коридоры на верхних уровнях, те все сходят с ума от страха, но никто ещё не смог отыскать логово Смотрителя и его драгоценный клад!
Киваю авторитетно головой, дескать, правду Васька говорит. Гляжу, Сенька аж отвёртку на стол положил и рот раскрыл от удивления. Смешно. Отец учёный с мировым именем, да и сам в науке ого-го как разбирается, только всё равно в такие детские страшилки верит. Хотя я, честно говоря, тоже немножко верю. Но только немножко. Десять лет всё-таки, не маленький.
Тут Сенька спрашивает:
– А что, Ром, правда сюда на станцию с Земли всякие тёмные личности прилетали?
Задумываюсь, отвечаю.
– Не знаю, Сень. Отец рассказывает, что к нам на станцию каждый месяц с Земли прилетают. Только не тёмные они личности, а мутные какие-то. Дядьки в основном, женщин намного меньше. И само собой, никто из них на станции оставаться не собирается – их всё деньги интересуют. Дескать, смотаются они к шахтёрам вниз, отработают там с полгодика, заработают кучу денег и сразу назад на Землю. Сами здоровые, сильные, хорохорятся, типа не боятся ничего. Только вот фигушки что у них получается.
– Это почему?
– Ну, большинство из них после первой же смены как возвращаются на станцию, сразу же бегут ножками на причальные площадки, и все заработанные деньги готовы командиру самого завалящего грузовика отдать, только чтобы забрали их с Венеры поскорее. А многие даже и до этого не доживают, гибнут они внизу… На поверхности тяжело, опасно, в одиночку не справиться – там и друг за дружку держаться надо, и дисциплина. А эти с Земли – они же и выпендриваются, типа «а чего это кто тут раскомандовался», и никому не доверяют, всё боятся, что кто-то их подставит или чего-нибудь у них отожмёт, деньги их драгоценные в первую очередь. А Венера – она тебе не добренькая Полина Алексеевна, когда глупость какую-нибудь сделаешь, она тебя отругает, в угол поставит носом, а потом – раз! – и простила. Демоны говорят: «Кто на поверхности дурака валяет, там дурак и останется», во как!
– И никто даже по полгода не выдерживает?
– Ну почему «никто». Кто-то выдерживает. Но кто выдерживает, те совсем по-другому себя ведут. Меняются. По-другому и о людях судят, и о деньгах. Уезжать уже не хотят. Остаются ещё на полгода, потом ещё. А наши не возражают – одним хорошим человеком в бригаде больше, да и вообще на станции. А кто-то даже семьи себе заводит здесь, и потом чихали они на эту самую Землю. Как папка, например.
Засиделись мы втроём допоздна, мама пришла.
– Вася, – говорит, – а ну немедленно сказал «до свидания» и побежал домой! А этих двух инженеров-конструкторов я кормлю ужином и отправляю по койкам! Ну-ка, на счёт раз-два-три – марш!
Само собой, шутит она. Никто так Ваську метлой выгонять не станет. В конце концов, ему до своей каюты пять минут ходьбы по коридору. Так что он даже чай с пирожными ещё с нами попил, и только потом домой отправился. Ну а мы с Сенькой по своим койкам. Завтра в школу всё-таки.
А в школе на другой день нам Полинка торжественно объявляет перед большой переменой:
– Ребята, завтра у нас с вами занятия отменяются. Мы все вместе отправляемся на экскурсию, на верхние уровни. Вы увидите внешнюю оболочку, водосборные ёмкости, энергетические установки и много других интересных вещей. А ещё у нас с вами будет экскурсовод, который расскажет нам об истории нашей станции. Я всех родителей уже оповестила, но на всякий случай обязательно напомните своим мамам и папам, куда вы отправляетесь.
Кто-то из ребят спрашивает:
– Полина Алексеевна, а что с собой брать?
Полинка отвечает:
– Возьмите только планшеты, этого вполне достаточно, чтобы сделать фото и видео. Приходим в школьный центр к десяти, не опаздываем!
Потом вдруг поворачивается в мою сторону, и в Сенькину заодно:
– Кстати. Объявилась в нашей группе недавно компания искателей приключений… в составе не буду говорить кого. Сами знаете. Так вот, сперва мы вообще хотели этих искателей на экскурсию не брать, а оставить в школе. На всякий пожарный случай. Потом всё-таки решили, что с собой мы их возьмём, но следить будем в оба глаза. Хоть одно нарушение дисциплины – и до конца учебного цикла дальше школьного центра носа не высунете, ясно? Прежде чем за приключениями лезть, головой думать надо. А если котелок в голове не варит – будете расхлёбывать последствия по полной программе. Я понятно высказалась?
И смотрит так внимательно-внимательно. Мы только глаза с Сенькой вниз опустили, покраснели и молчим. Пол-лексеевна вздохнула, повернулась – и из групповой комнаты вышла.
На перемене все своими делами занимаемся, кто чем. Кто в живой уголок, кто в игры настольные играет, кто просто между столами туда-сюда мотается; я к Сеньке подсел, мне про нашу с ним модель обсудить надо. Только Мишенька-ангелочек всё взял и испортил. К нам подваливает, спрашивает на всю группу:
– Шепчетесь, искатели приключений? Куда в этот раз собрались? Опять на поверхность – или, может быть, сразу в космос? Или за последние ваши проделки мало вам влетело, а?
Я сдерживаюсь, только говорю:
– Мишенька, заткнись, а? Ведь хуже будет!
А Мишенька в ответ:
– А что ты мне сделаешь? Драться хочешь? Ну давай, лезь в драку, лезь. И фигушки тебе тогда, а не экскурсия завтра!
Язык показал, отбежал на несколько шагов и запел:
Сенька с Ромкой дураки —
Глупые как пробки!
Раз не варят котелки,
Заболеют попки!
В группе, слышу, смешки, хихиканье, кто поумнее – тот потише, кто поглупее – погромче. У меня как щёлкнуло в голове, и такая злость взяла, что вот прямо сейчас вместе с комбезом съем и ботинками закушу. Выскочил я из-за стола, кинулся за Мишенькой, и Сенька туда же. Плевать я хотел на вашу экскурсию. На бегу стулья-столы расталкиваю, приговариваю:
– Мишка-ангел дурачок… Глупенький как пробка… Раз не может рот закрыть… В репу щас получит!
А Мишенька давай убегать. Я за ним пока гнался, не глядя на стол с Кощеевой так налетел, что тот в сторону на метр отъехал, а планшет её со стола полетел рыбкой на пол, и книжки тоже следом. Кощеева, слышу, запищала сзади:
– Романов, дурак, ты чего?
А я ничего, дай только рифмоплёта этого поймать недоделанного. Почти ухватил за рукав комбеза, а он, зараза, взял и вывернулся, и на другой конец комнаты бежит. Сенька за ним, а я, чтобы перехватить с другой стороны, на стол запрыгнул и уже прямо по столам скачу. А Мишенька не унимается, снова начинает свой стишок дурацкий:
Сенька с Ромкой дураки —
Глупые как пробки!
Раз не варят котелки,
Заболеют…
– Михаил!!! А ну подойди сюда!
В групповой комнате как бомбу разорвало. И все застыли, как вкопанные. Нет, Полина Алексеевна, она хоть и тётенька, в смысле женщина, но, если её довести, может рявкнуть не хуже любого дяденьки. А Мишенька, похоже, крепко влип. Замер, голову в плечи вжал. И медленно-медленно так к Полине идёт. Что, досочинялся, поэт?
– Михаил, это что за новости?! Это я сейчас заболею и слягу. Или вообще на поверхность провалюсь от стыда! Я, когда каждый день с утра в школьный центр иду, знаю, что меня там ждёт совсем не сеанс успокоительной терапии под нежную музыку. И что каждый из вас тут не подарочек. Но хоть от сына-то собственного я имею право ожидать нормального поведения? Имею право думать, что хотя бы он не будет мне душу вынимать?
